Добавлено (27.06.2010, 22:31)
---------------------------------------------
Прошу простить за ошибки - я продолжу… К тому времени на площадке оставался только эксплуатационно-ремонтный взвод в количестве где-то 50 человек. Командовал нами старший лейтенант Ханадеев. К слову сказать, ничего плохого о нем сказать не могу - поскольку видел его крайне редко, а еще реже трезвым. По-моему он был тоже залетчик – только из офицеров. Но солдат он зря не обижал, а занимался какими-то своими делами. Кстати, когда в 1979 году началась вьетнамо-китайская война, а объявили о ней нам на построении примерно такими словами: сегодня в 6 часов утра Китай напал (все напряглись - ибо граница была рядом) на Вьетнам (все с облегчением выдохнули), после чего наш старлей сказал, что надо сдать кровь для наших вьетнамских братьев (естественно желающих не нашлось – даже среди молодых)- ну мы его и спросили: А что Вы сами товарищ старший лейтенант кровь не сдаете, на что он нам ответил, что если его кровь влить вьетнамцу-то он три дня пьяный будет ходить. Естественно никто кровь сдавать не стал - с чем и разошлись… Площадка использовалась для размещения на ней дивизионного карантина (весной и осенью) и как филиал госпиталя (летом), когда традиционно в Советской армии происходил всплеск дизентерии и мощностей гарнизонного госпиталя не хватало. Были на 13 площадке свои традиции. Например, сразу после выхода приказа о ДМБ было принято вывешивать красный флаг на ближайшей сопке. Это на моей памяти соблюдалось неукоснительно. Мы, когда собирались на дембель (а у нас на площадке уже стоял новый полк) также не нарушили эту традицию. В котельной покрасили простыню, сделали из палки флагшток и после отбоя мы – трое отличных командиров отделений (которые, кстати в первых рядах потом уехали на дембель), полезли на сопку. Там поставили флаг, выпили бутылку водки (пустую бутылку положили рядом с флагом) и пошли в казарму спать. Утром наблюдали как молодой летеха карабкался на сопку, чтобы снять флаг. Потом был разнос нач.штаба на всеобщем построении и массовое запугивание, что если кто признается в этом сам-то только уедет домой в последней партии, а если никто не признается и он найдет виновных сам – и тогда вообще труба. Короче никто никого не нашел, потому - что никто никого не сдал, хотя об этом знали все (и участвовали все и молодые и старые). Это не значит, что мы были такие плохие – просто мы были молодые. Но и службу тащили не за страх, а за совесть. И когда в холодном январе 1980 на котельной случилась авария и затопило приямок с питающий насосом и в работающие котлы перестала поступать вода, а аварийные клапана уже свистели вовсю и сбрасывали давление и времени на все про все было не более часа-полутора, потому что насос поддерживающий циркуляцию в общей системе тоже сдох, а на улице было ниже 38 градусов - никто не дрогнул и все пахали как проклятые – и солдаты и офицеры и не дали заморозить площадку. Все это было.

Добавлено (29.06.2010, 19:48)
---------------------------------------------
Летом 1979 года у эксплуатационно-ремонтной группы появился новый командир – нам его представили на построении. Это был капитан (а затем майор) Коновалов. Сначала он показался насколько мрачноватым и серьезным. Однако впоследствии он оказался отличным командиром и просто хорошим человеком. Никогда не повышал голос на солдата, всегда внимательно выслушивал все наши бредни и вообще был, что называется “отец солдатам”. Один из наших сержантов уснул ночью, будучи дежурным по группе. Ну, то, что дежурные спали по ночам, а на тумбочке стоял полусонный дневальный – это было в порядке вещей. Но тут просто дежурного не успели вовремя разбудить – и он попал проверяющему дежурному по части. Естественно его сняли с наряда и доложили командиру. Естественно, на следующий день он был снова поставлен в суточный наряд и снова дежурным по группе. Все понимали и никто не обижался – залетел – значит отвечай. Однако все это было сделано по-человечески, т.е. сначала был выслушан незадачливый дежурный, затем наш командир сказал следующие слова: Я, конечно, понимаю, что не спать всю ночь тяжело (а в суточный наряд ходили два дневальных и дежурный, причем дежурный всю ночь тащил службу, а дневальные спали по – очереди), особенно под утро (с 3 до 5 часов утра). Вы товарищ сержант сделайте следующее: если будет совсем невтерпеж - поставьте рядом с дневальным стул и поспите сидя на нем минут 15, и вам станет легче. Вот таким был наш командир – и мы его за это уважали (насколько это возможно в армии). Тем более примеры были перед глазами: в одном из дивизионов был майор (не помню его фамилию), который прямо говорил, что солдата надо эксплуатировать как можно больше и не жалеть, пока он служит. Более того, случилось так, что один из дембелей (нормальный кстати мужик), который после увольнения (где-то через 4 или 5 месяцев) попал под суд за какую-то драку, и его мать прислала слезное письмо в адрес нашего командира, прося написать для суда хорошую характеристику на ее сына, то наш командир помог и написал ему отличную характеристику (не знаю правда помогла ли она…).
Поскольку эксплуатационно-ремонтная группа была достаточно маленькой (где-то 40-50 человек), то молодых особенно (и зря) никто не гнобил, а т.к. служба, в основном заключалась в работе (в группе было три больших отделения: котельшики - обслуживали котельную (командир – лейтенант Василевский), водоснабженцы – водозабор и система водоснабжения и канализации на площадке (командир – лейтенант Коваленко) и электрики - эти занимались всем электричеством (командир ст.лейтенант Прохоров)), то в особо сложных случаях всегда вперед лезли старослужащие – а молодые шли за их спинами, потому что молодые просто меньше знали и умели, тем более что все, с чем мы работали, представляло собой источники повышенной производственной опасности. А общие задачи подразделения были достаточно простые: что бы зимой в казармах было тепло, чтобы из кранов всегда текла воды и чтобы свет горел всегда и везде, где надо, поэтому основная пахота была летом, когда на котельной разбирались, промывались и готовились к отопительному сезону котлы, проверялась система водоснабжения и канализации, ну а электричество ремонтировалось по мере необходимости (т.е. постоянно). Поэтому наше подразделение другие дивизионы (когда они впоследствии появились на площадке) называли “мазутой”. Несмотря на абсолютно невоенную направленность подразделения, на утренних разводах и строевых смотрах мы ходили строевой лучше остальных, хотя специально этим (естественно) никто не занимался. А секрет этого был довольно прост: большую часть в эксплуатационно-ремонтная группе составляли младшие сержанты из учебок (уж больно специфическая и сложная была выполняемая подразделением работа), а в учебках того времени строевая подготовка была всегда поставлена очень хорошо.
Что касается самой площадки. С ноября 1978 и по осень 1979 года на ней был только один эксплуатационно-ремонтный взвод, который поддерживал ее в нормальном рабочем состоянии. И только с осени 1979 на ее базе стал формироваться новый полк им. Александра Невского (в/ч 29499).
На ноябрь 1978 года площадка состояла из жилой зоны, где были казармы, столовые, клуб, пожарное депо и еще ряд закрытых (на тот момент) сооружений, технической зоны, где раньше собирались и обслуживались ракеты, и сооружения эти на тот момент использовалась как дивизионные склады, а также стартовая позиция, которая к тому времени уже была частично взорвана. Собственно основным местом дислокации служила только жилая зона, на стартовую позицию мы ходили просто из интереса посмотреть - что там, да если было нужно снять какую-нибудь запчасть (котельшики например снимали там вентиля и задвижки с трубопроводов). В техническую зону мы ходили в караул (без оружия). Все имеющиеся там сооружения использовались как различные дивизионные склады. Напротив ворот там стояло небольшое караульное помещение с вращающейся башней под пулемет, но без вооружения, а внутри был только телефон и пульт сигнализации, на который были выведены сигналы с концевиков ворот всех складов. У каждого склада был свой ответственный прапор, который раз в месяц приезжал с проверкой своего склада и тогда один из караульных должен был присутствовать на вскрытии этого склада. Были и достаточно интересные истории. Например, в одном из складов хранились в ящиках мины (похоже, что противопехотные) и был такой случай летом 1979 года, что прапор приезжая с проверкой этого склад и будучи в достаточно сильном подпитии склад закрыл плохо, ну а наши караульные пойти с ним в тот момент просто поленились. Зато потом, когда один из караульный пошел на обход складов, то увидал настежь открытые ворота (!!!). Впечатления были (по его словам) еще те. Понимая, что грядет большой трындец и их словам могут просто не поверить - они притащили один ящик с минами в караульное помещение, а только после этого стали звонить в комендатуру. Шум был конечно большой, что было с прапором – не знаю, но ребятам ничего не сделали.
На площадке магазинов не было, поэтому при крайней нужде ходили в магазин на соседнюю 11 площадку, где стоял рембат. Пешком на все про все это занимало часа 3. Причем недалеко от 11 площадки был свинарник, где постоянно жили два солдата, которые собственно этими животными и занимались. Так вот, зимой мы обычно у них грелись (ребята были в общем-то нормальные).
Летом 1979 года на площадке, как всегда, был развернут филиал гарнизонного госпиталя (летняя вспышка дизентерии – была весьма характерна для Советской армии, несмотря на обязательный приказ носить с собой фляжку с водой, все обычно пили воду откуда попало…). С этим связан интересный эпизод… Кроме лечения, для больных практиковался курс трудотерапии (что тоже было характерно для Советской армии). Он заключался в копании траншеи к очистным сооружениям, которые располагались примерно в 2 километрах от 13 площадки. Это было готовое сооружение со всем оборудованием, но которое не работало на моей памяти ни одного дня, потому, что просто не было подключено к канализационным сетям площадки. Велась неспешная (и постоянная) работа по копанию траншеи для укладки труб, которые должны были подключить это сооружение. К слову сказать, траншея так и не была до конца выкопана, а очистные так и не были (до моего дембеля) подключены. Так вот, каждое утро, выздоравливающих дизентерийных больных (а их в армии называли “пулеметчики” – надеюсь понятно почему) после завтрака и приема лекарств колонной гнали на рытье этой самой траншеи. Работа была, естественно тяжелая, и те, кто устроился в госпиталь с намерением немного отдохнуть от службы (а были и такие) начинали понимать, что они конкретно попали… Естественно, работать было неохота, поэтому несколько человек просто сбежали в свои части (где копать ничего не надо было). Вернули их назад в госпиталь или нет – этого я не знаю. Охранять больных было некому, но получать за них по шее тоже (как я понимаю) никому не хотелось, поэтому был придуман очень оригинальный ход – у солдат просто отобрали штаны и закрыли в каптерке старшины. Поэтому по утрам, строем выздоравливающие шли на работу в гимнастерках, подпоясанных ремнями, в пилотках, сапогах, но в одних трусах (без штанов). Клянусь, что это чистая правда. Я понимаю, что неизбежно последует попытка обвинить меня в очернительстве нашей армии – я просто очень надеюсь, что найдутся те, кто служил в это время на 13 площадке (и самое главное те, кто на ней в это время лечился).
С летом 1979 года связано еще одно происшествие. Дело в том, что к филиалу госпиталя был прикомандирован водитель с ГАЗ-66 (ну так, на всякий случай – своего транспорта на площадке тогда не было). Машина стояла в гараже тех.мастерских (справа от КПП). Водитель занимался, чем хотел, его особо никто не трогал. Как то ночью наши старослужащие решили прокатиться на этой машине на танцы (не помню точно, куда, то ли в Хара-Бырку, то ли еще куда-то) меня тоже приглашали, но я благоразумно от этого отказался. Сказано – сделано (благо шоферов на площадке было достаточно). На танцах они ухитрились подраться со стройбатом, потом машина заглохла посреди степи. Короче приехали они только утром, где-то за полчаса до приезда автобуса с офицерами. Больше на танцы не ездили…
Что касается стартовой позиции (или ШПУ). Летом 1979 года был там несколько раз. Первый раз – просто банальное любопытство, хотелось посмотреть, что это… На тот момент были взорваны крышки, закрывающие шахты, выдернута дизельная электростанция (это тот пролом, что есть на снимках). Все двери с поверхности были наглухо закрыты. Конечно, официально нам туда лазить не разрешали, более того, пугали, что там, дескать, после неудачного пуска разлит гептил и т.д. и т.п. Но мы были молодые и любопытные и ничто нас не останавливало. Обычно залезали через пролом, от дизельной электростанции, там же в масле мочили факела и с ними уже шли вниз. В коридорах все кабеля еще висели на стенах (закрытая территория - никого чужого не было), часть дверей мы так и не смогли открыть, но один раз, забрались достаточно далеко и попали в большой зал, где стояли огромные черные цистерны (я так теперь понимаю, что там вероятно, хранились компоненты топлива, потому, что мой товарищ скрутил там манометр на 150 атмосфер). Кстати, тогда мы ухитрились заблудится. Наши факела погасли один за другим, других источников света не было. Спички тоже кончились очень быстро. И стало по-настоящему страшно. Но потом немного очухались, почувствовали сквознячок и по нему вышли в шахту вентиляции, откуда и выбрались наверх. После этого я туда больше не лазил.
Надо сказать, что но на тот момент там внутри все было практически не тронуто. Было очень много электродвигателей с насосами (все из нержавеющей стали), все кабеля были на месте (висели на стенах коридоров), было очень много разной запорной арматуры. Котельщики периодически ходили туда и снимали задвижки и вентиля (все было практически новое) для своих нужд. Один раз начали снимать задвижку, а оттуда стала хлестать соляра. Оказывается – это был трубопровод, который шел к дизельной электростанции (которой уже не было), а в емкости (ее потом нашли) было полным-полно соляры. Кстати, а на поверхности валялись две или три здоровые (больше метра в диаметре) алюминиевые красные круглые заглушки (похоже от ракетных двигателей). Но нам это все было в то время не нужно…
Напротив площадки, на горе располагалась кошара, где летом местные пасли совхозных и своих овец. С местными жителями у нас всегда были очень хорошие отношения. Но после того, как рядом обосновался стройбат (стали строить новые сооружения) местные нам стали жаловаться, что стройбатовцы их обижают. Стройбатовцы все делали просто: кошара большая, овец много, пастух на лошадке неспешно их всех объезжает, а они просто подъезжали на “Урале” к дальней противоположной стороне, хватали овечку, бросали в кузов и уезжали. Пока пастух доскачет на лошади... Вообще стройбатовцев даже дивизионный патруль не брал, поэтому когда наши ребята изредка собирались нелегально на 10, то прикручивали на бушлаты стройбатовские эмблемы.
Раз год проводились дивизионные ученья, в ходе которых госпиталь эвакуировался на запасные позиции (к нам, на 13 площадку). Летом 1979 года, такое очередное ученье проводилось. Длилось оно, по-моему где-то неделю. Приехало очень много молодых и симпатичных врачих и медсестер. Открыли все закрытые сооруженья, поставили несколько больших палаток. Было хоть какое-то разнообразие в нашей жизни, с учетом того, что отпуска нам не давали, в увольнение не ходили, а женщины были только в Хара-Бырке или на 10 площадке.
Летом 1979 председатель совхоза в Хара-Бырке попросил помочь со стрижкой овец. Естественно, вызвались все старослужащие (еще - бы такая возможность…), но наш мудрый командир быстро просек и пресек это. Он просто отобрал тех, кто был родом из сельской местности и именно их отправил на работу. Но несколько наших товарищей – старослужащих все-таки ухитрились туда просочиться. После этого, на протяжении всего процесса стрижки (где-неделю или полторы) мы с товарищами по-вечерам принимали их раскладные (от излишков алкоголя) тела на КПП.
Один раз (тоже летом 1979), позвонили с КПП и сказали, чтобы срочно хватали большой алюминиевый бачок и бежали к ним, потому, что за колючку зашла корова с полным выменем и мы сейчас будем ее доить. Кстати колючка была относительно цела только на 100 м в обе стороны от КПП, а дальше были такие дыры, что хоть на машине заезжай… Мы, конечно, быстро прибежали на КПП, но корова увидев незнакомых людей стала задом в угол колючки и никого к себе не подпускала. Пришлось срочно искать тех, кто хоть в детстве видел корову и знал, как с ней обращаться. Специалистов нашли, принесли из столовой булку черного хлеба с солью, повязали на одного товарища платок, чтобы он кормил корову хлебом и отвлекал от вымени. Тем временем, знающие люди уже вовсю доили корову… В итоге, на все - про все получилось литра 2 или 3 молока, которое тут же и выпили, хотя потом на КПП долго звонили и спрашивали: куда мы дели то ведро молока, что удалось надоить….
С летом 1979 года связан и залет нашего призыва, когда мы, от радости, что отслужили год, на день молодежи (19 июня) устроили большую пьянку. Обычно такие фокусы проходили благополучно, но в этом случае видно вмещалось провидение. Во-первых, дежурный по КПП (который и спал там, да и жил там постоянно) ушел в гости к знакомому в мастерские, а ворота закрыл не на ключ, а просто на защелку. Во-вторых ночью с проверкой приехала комендатура, которая приезжала с проверками, но достаточно редко. Вот они наверно удивились, когда подъехав к КПП, никого там не обнаружили, более того – ворота были практически незакрыты. Короче, когда мы веселой гурьбой, где-то в первом часу ночи возвращались в казарму – там нас уже ждали ребята из комендатуры. Но мы были, в принципе нормальные, поэтому просто сказали, что возвращаемся с котельной с работы (что частенько практиковалось). Естественно, объявили всеобщее построение и все бы прошло нормально, если - бы одному мл.сержанту не стало плохо прямо в строю. Короче его и еще одного ефрейтора увезли на губу. Самое интересно было назавтра. Когда с утра приехали ВСЕ наши офицеры. Сказано нам было следующее: ”Вы тут сволочи, живете как на курорте (что было истинной правдой), но этого не цените, пьете, а самое главное – попадаетесь, поэтому будем вас воспитывать”. После этого некоторое время хорошо нас прессовали, но в конечном итоге, где-то через месяц все угомонилось и вернулось на круги своя.
Вообще весна и лето 1979 запомнилось тем, что было похоже не на службу, а на дом отдыха. Весной на склонах сопок буйно зацвели подснежники (мы их собирали для офицеров), летом на старых кошарах появились грибы (шампиньоны) их тоже собирали и варили в солдатской столовой.
Лафа кончилась осенью 1979, когда на площадке стал формироваться новый полк. Стали гонять на зарядку (!!), правда все бегали не дальше котельной, где можно было спокойно пересидеть время зарядки за сплетением трубопроводов и нагромождением насосов.
Появился начальник строевой части (капитан), который заставлял всех отдавать честь по уставу (строевым шагом). Кто на тот момент службу не понимал (а мы достаточно обнаглели к тому времени) - после обеда маршировал полчаса на плацу (это когда все остальные эти полчаса спокойно отдыхали). Я как-то тоже попал на него (естественно ремень внизу, расстегнут, пилотка на затылке – и вообще – истинный ракетчик). Был ласково приглашен на строевой тренаж после обеда. А т.к. позорится перед всем полком не хотелось, пришлось попросить начальника смены котельной (сержант из нашего призыва), чтобы сразу после обеда в котельной образовалась аварийная ситуация, требующая моего непосредственного присутствия. Что и было проделано. Меня, конечно, безуспешно искали из штаба, на что им дневальный (предварительно проинструктированный) отвечал, что устраняется опасная авария в системе электроснабжения. Я кстати с этим капитаном потом как то попал в суточный наряд (он дежурным по полку, а я пом.дежурного). Мужик оказался ничего, потом даже попросил заслать гонца в столовую, где наш кухонный наряд (естественно) жарил вечером картошку. Больше он меня не трогал, да и я откровенно не наглел.
Но особенно тяжело стало после декабря 1979, когда началась война в Афгане. Регулярно замполиты доводили личному составу приказы по армии. Приказы были, в основном о том, что в результате небрежного несения караульной службы вырезано такое-то подразделение (помню один приказ о вертолетном полку). Приказы доводились до нас, естественно, с целью повышения нашей боеготовности.
Вообще отношения офицеров с солдатами заслуживают особого рассказа. Когда находишься с человеком на службе сутками – то все нутро вылезает наружу довольно скоро. Но хочу сказать сразу – с плохими офицерами сталкиваться приходилось (как правило, из других подразделений) но по службе, в основном это были нормальные мужики. Тем более что наша служба, а вернее работа должна была сделана нами на совесть иначе, потом могло быть плохо нам всем. Понятно, что если летом котельная не будет нормально подготовлена к отопительному сезону – то все это вылезет зимой, то же самое с водоснабжением и электричеством. Поэтому все власть была фактически в руках нашего старшины (срочника) и командиров отделений (старослужащих). Они фактически держали все подразделение. Притом, что на ночь все офицеры, кроме дежурного по части (когда она появилась после осени 1979), уезжали на десятку. Поэтому обо всех офицерах, с кем мне пришлось служить на 13 площадке, остались только самые хорошие воспоминания.
Новый 1980 год встречали всем полком в спортзале, под присмотром офицеров. Каждое подразделение что - вносило в общий котел. От нас, как помнится, был выставлен ящик сгущенки. Было что-то от самодеятельности. Но, в целом, было холодно и скучно. Оторвались только потом, в казарме.
Кстати, еще раз про офицеров. Когда в конце апреля 1980 мы (три командира отделений) собрались на дембель, и уже были практически готовы все документы и куплены билеты на поезд (спасибо нашему прапорщику), в дивизии приняли решение дембель немного притормозить. Эта новость добралась до нас очень быстро и мы (естественно) с никаким настроением пошли к нашему командиру. На что он сказал, что мол ребята мы вас уволим в любом случае. И действительно, он лично отвез нас на вокзал, где мы до прихода поезда, чтобы не светиться на вокзале, просидели в штабном автобусе (кто помнит - темно зеленый, на базе ГАЗ-66) затем наш майор лично посадил всех нас в вагоны.